Semenoff - Вжиться и выжить[СИ]

— И тебя предам, да? — по–доброму усмехнулся. Вздохнув, я устало закатил глаза к посветлевшему после дождя вечернему небу.

— Ты знаешь, от Хатаке я другого и не ожидал, — опустил глаза и развел руками, — Потому что он дурак. Для него нет разницы: друзья или нет, свои или чужие. Я даже не знаю, какое из множества его дурацких правил, половину из которых он сам себе придумал, я нарушил, спасая нашу команду и его шкуру, — я чувствовал, что начинаю злиться, но остановиться уже не мог. — Что хуже: предать обманутого врага или оставить умирать друга? Не Хатаке меня судить. Если бы мертвые могли говорить, то «правильный» Какаши на кладбище узнал бы о себе много нового. Особенно о том, что правила важнее жизни сокомандника. Какаши называют человеком–бедой, а тех, кто оказался в его команде, смертниками!

Мальчик удивленно уставился на меня. Раньше я никогда так откровенно не говорил о Собакине.

— Извини, я сильно отвлекся, — стараясь унять гнев, сказал я, — Мы шиноби, иногда нам нужно притворяться и лгать. Но это не значит, что мы должны обманывать наших близких и друзей точно так же, как и врагов. Это было мое задание: притвориться наемником, чтобы втереться в доверие к Гато и его людям. Ничего личного. Абсолютно.

Я ненадолго задумался, подбирая слова.

— Да, я назвал Юто другом, а потом убил, — эти слова неожиданно легко слетели с языка, — Потому что он бандит, чужой человек и враг. Мне нет до него никакого дела. Твоя и моя жизни, наша седьмая команда — все это для меня намного важнее, чем абстрактные слова. А насчет репутации… — протянул, немного призадумавшись. — Да скорее Хатаке сам себе ее испоганит, чем из–за общения со мной! ~ Хотя я, конечно же с радостью, помогу ему в этом деле!

Потерев лицо руками, я тяжело выдохнул.

— Извини, сорвался. Бесит меня Какаши тем, что живет в каком–то выдуманном мирке, и при этом еще и переносит на реальность свои правила. Бесит, что он не заботится о своей команде, как другие джонины–сенсеи. Что не думает о других, — подумав, я решил все обратить в шутку. — Что не думает вообще. У нормальных людей в голове мозг. А в его пустой голове один длинный нерв и тот прямой, как натянутая струна! А знаешь, что будет, если она лопнет? — хихикнув, спросил я у Наруто.

Тот неуверенно заулыбался и помотал головой.

— Уши у него отвалятся. А так в принципе, ничего не изменится. Думает–то он не головой, а жопой.

Наруто смеялся до слез, чуть ли не катаясь по земле. Делал он это так заразительно, что я тоже к нему присоединился. Отсмеявшись, мы пошли домой к Тадзуне.

А я шел и думал, что пусть лучше он смеется над Какаши, чем в серьез прислушивается к его словам. Тем более, что ничего умного от Хатаке мальчик точно не услышит. А дуростей всяких нахвататься может.

Остаток пути мы проделали, болтая о всякой ерунде. Ну и о тренировках, мелкий в красках рассказал, как тренировался, что в доме и вокруг происходило. Про вылазки клонов в город. Как он познакомился, в виде клона, с местными ребятишками и узнал от них про доброго духа монаха из храма, которого разозлили люди Гато.

— И теперь он по ночам охраняет людей и пугает до смерти злодеев! А живет он в тех развалинах на холме.

Видно было, что эту историю Наруто рассказывал с воодушевлением и потому я решил не говорить, что появлению мстительного духа предшествовали мои вылазки.

За чаем я попытался придумать, какую историю расскажу Наруто, но сегодняшний день оказался для меня слишком тяжелым и ничего путного не выходило. Так что Узумаки посочувствовал мне и мужественно отказался от развлечений перед сном.

Начав поправлять спальник, чтобы прикрепить липучками одеяло, я понял, что такого издевательства над собой не выдержу. В общем, махнув рукой, я рухнул на мягкий до безобразия матрасик, и мгновенно вырубился.

Я стою в каких–то катакомбах. Справа и слева от меня незнакомые дети и подростки… Хотя нет, вот тот, справа, выглядит как младший брат Маугли. Но я почему–то точно знаю, что это никакой не младший брат, что он сам Нибори Морио и есть, только еще маленький.

Перед нами Данзо и какой–то мужик истинно японской внешности. У него в предках точно ни одного европейца не затесалось.

Леший говорит нам о том, что мы избраны и нас ждет великая честь…

Мне на этих словах почему–то становится нехорошо, но я продолжаю держать лицо кирпичом.

— Служить Великому Дереву в рядах Корня и идти от победы к победе…

Зал, в котором перед нами распинался Шимура, сменила аудитория. Я точно знал, что она находится под землей, да и отсутствие окон подтверждало это. На лице преподавателя невозможно задержать взгляд, оно какое–то не запоминающееся. Голос незнакомца гулко отражается от стен, будто кроме него в аудитории — никого. Будто все слушатели куклы, а не живые люди, потому что они сидят, как истуканы, даже не записывая.

— Благодаря разработкам Корня, вы сможете полностью контролировать свою психику. Ваш разум слаб!

Почему–то приходят мысли о гипнозе.

— Но будет сильным! Ваше сознание будет полностью контролировать вашу психику и даже подсознание. Вы сможете легко и вживаться в любую роль, имитировать любые эмоции так, что никто не отличит их от настоящих, и даже опытный шиноби не поймет, что вы лжете. Ваш разум будет прекрасно защищен от атак менталистов и средств, воздействующих на сознание. У вас не будет проблем с психикой, как у многих шиноби, потому что ваш разум сам будет выбирать, какие эмоции ему нужны, а какие — нет.

Вот я сижу в каком–то классе. Руки, лежащие на парте, явно принадлежат подростку, да и сосед по парте подозрительно напоминал мне Морио. Если мысленно убрать куцую бороду. Почему–то я знаю, что Нас уже меньше, чем было. Но пока не очень понимаю, к кому я-Ирука, себя причисляю.

Размеренно звучит голос лектора:

— Таким образом, вы разделяете свое сознание на две части — основную, в которой сохраняются ваши взгляды, ваша преданность Корню и Деревне, то есть вашу личность, и ложное. Вспомогательное сознание — это маска, она позволяет вам на время стать тем, кого вы хотите изображать — нукенином, бандитом, селянином, мелким торговцем, жрецом или аристократом. При необходимости, главное сознание можно погрузить в спячку, сделав из вас так называемых «спящих агентов», которые, не вызывая никаких подозрений, будут жить, не подозревая о своей великой задаче, пока не придет сигнал и вы не проснетесь, чтобы принести нм победу и защитить Великое дерево. Но, конечно, наша техника, сколь бы совершенной она не была, тоже требует своих предосторожностей…

Сцена снова меняется, знаю, что я уже старше, Я-Ирука говорит с Маугли.

— Наша система подготовки, как оказалась, не такая совершенная, как нам говорил — горько говорит Умино. — Я слышал, многие сходят с ума, если слишком сильно вживаются в свою роль.

Маугли кивает, задумчиво поглаживая куцую, но уже узнаваемую бородку:

— Да, наш контроль разума имеет свои минусы. Но не все так плохо, Ирука. Срывы происходят в основном у тех, кто слишком долго живет под маской, или тем, у кого их роль вызывает глубокое отторжение. Если давать себе передышку и не слишком часто менять роли и давать себе быть самим собой — все будет нормально…

Я проснулся в мокром поту, тяжело дыша, на языке крутилось много всякого, но прошипел я:

— Что за твою на лево?! — но из сухого горла послышался только свист, и около кадыка, как когтями заскребло.

Потирая шею, чтобы не закашляться, я попытался вспомнить, что мне приснилось.

Как это часто бывает, когда просыпаешься не постепенно, а рывком, я запомнил из сна больше, чем бывало обычно.

Осторожно оглядевшись и удостоверившись, что пацаны спят, я тихонько выдохнул и пошел на кухню.

— Но если он имел такой замечательно подготовленный разум, да еще и был в своем теле, что тоже должно давать какие–то бонусы, то как я его победил? ~ ежась под от сквозняка я плотнее завернулся во влажное от холодного пота одеяло. ~ Почему я еще жив? Почему я никогда не задумывался над этими двумя вопросами? Почему исчез он, а не я?

Пока я размышлял, чайник начал тихо побулькивать, свисток я предусмотрительно снял.

В зале беспокойно завозился Наруто, шумно выдохнул, а потом снова задышал глубоко и спокойно. Мне не хотелось ненароком его разбудить, и не хотелось, чтобы он видел в меня в таком напуганно–загнанном виде. Так что я оставил одеяло и решил подумать в другом месте.

Тихо вытащив блокнот, карандаш и карманный фонарик, я пошел в ванную, которая находилась на первом этаже. Там не было нормальной раковины и туалет был дыркой в коробке под которой плескалась вода, так что тут задерживаться не хотелось.

Дом Тадзуны был в процессе ремонта, потому нормальная канализация была только для туалета на втором этаже, а на первом, по старинке, канализацией работало море. Я даже думать не хотел куда вода это все сносила. Кроме того, домик был не на отшибе, а по планам являлся аж 20 на улице! Об этом гордо «сообщала» табличка на боку мельницы. Вот только где остальные 19 домов? Под водой? Под землей? Или невидимые?